Грани казахстанского протеста

События в южной столице #Казахстан'а резко изменили картину «мирного протеста» в стране. Орудующие в Алматы банды не успокаиваются, в регионах ситуация развивается с переменным успехом, на Западе страны продолжаются массовые «народные стояния», по несколько раз в день приходит информация о том, как у протестующих отбиваются аэропорты и ключевые административные объекты в Казахстане. Почему уже сейчас казахстанский протест неоднородный и где его грани – в материале на Ia-centr.ru.

Начавшиеся и продолжающиеся по сей день акции протестов на Западе Казахстана даже в первые дни нового 2022 года, казалось бы, мало кого удивили. Непопулярные меры в ценовой политике по газу легли на сложные реалии известного своим характером западного населения РК. Сюда же добавилось сложное социально-экономическое положение в Казахстане, где росли тревожность и протестный потенциал с 2017 года. Так, в интервью Ia-centr.ru президент ОФ общественного фонда «Центр социальных и политических исследований «Стратегия» отмечала, что к 2020 году уровень недовольства в стране вырос почти в два раза – если в предшествующие годы о росте недовольства говорили 31-33% респондентов в исследовании Центра, то последняя цифра дошла до показателя в 62 %.

Однако сценарий, по которому буквально за последние пару суток начала разворачиваться ситуация в Казахстане, стал неожиданным как для многих внешних, так и местных наблюдателей. Этот сценарий не напоминает разговор власти с населением, где есть алгоритм действий из запросов граждан и уступок властей. Несмотря на то, что глава Казахстана сменил правительство и пошел навстречу требованиям протестующих, накал погромов по всей стране только возрос. Только на сегодняшний день, по данным МВД Казахстана, количество погибших силовиков увеличилось до 18 человек, а в целом в ходе беспорядков пострадало 748 сотрудников органов внутренних дел и военнослужащих Нацгвардии, задержано больше 2000 человек.

В Таразе сожжены 3 полицейских здания, 14 погибших при погромах в Кызылорде, в Шымкенте так и не успели посчитать пострадавших, только недавно от погромщиков освободили акиматы Семея и Жамбыльской области (данные на 20.00 МСК 6 января – ред.), но самые массовые противостояния идут, конечно, в Алматы. В южной столице на 6 января уже разгромлены здания ряда госорганов, множество объектов торговли, финансовых организаций – продолжаются уличные бои, случаи мародерства и стрельба. Город переживает тяжелые времена. Лицом нынешних событий, как ни печально, в Казахстане уже стала алматинская площадь Республики, на которой за последние сутки несколько раз шли зачистки протестующих.

Именно Алматы стал ареной противостояния деструктивных сил и казахстанских силовиков, за которым следят во всем мире. Масштаб и уровень тяжести погромов в коммерческой столице РК в итоге привели к переоценке властью ситуации в стране. Так, глава государства Касым-Жомарт Токаев вступил в должность председателя Совета Безопасности РК. Режим ЧП ввели по всему Казахстану. В ночь на 6 января Токаев заявил, что бесчинствующие в стране «террористические банды являются по сути дела международными, которые прошли серьезную подготовку за рубежом и их нападение на Казахстан нужно рассматривать как акт агрессии». После этого казахстанский лидер запросил помощь у союзников по ОДКБ в связи с проведением в стране контртеррористической операции. Как сообщается на сайте ОДКБ, основной задачей направляемых в РК миротворческих сил ОДКБ станет «охрана важных государственных и военных объектов, оказание содействия силам правопорядка страны в стабилизации обстановки и возвращении ее в правовое поле».

Почему уже не «протестующие», а «террористы»?

Говорить о «подготовленных» погромщиках в Казахстане стали не сразу, но порядок действий, которому следовали участники погромов, неизбежно навел на такую мысль.

Во-первых, сюда относится точечная нацеленность на захват административных точек и важных инфраструктурных объектов (акиматы, аэропорты, средства вещания, полицейские участки и даже алматинское здание КНБ).

Во-вторых, это обеспеченность оружием, которое выдавали в центре того же Алматы «из багажника», как видно на видеозаписях, склады и магазины оружия, куда планомерно прорывались погромщики.

Наконец, тактика ведения уличных боев, когда бандам удавалось уходить с открытых и просматриваемых территорий даже от подготовленных силовиков и потом вновь мобилизоваться на тех же точках. Так, происходило с людьми на алматинской площади Республики. Даже в случае, если версия того, что в Алматы внезапно прислали «людей в спортивных костюмах» (явно приезжих выходцев из регионов ­РК), верна, то координация агрессивно настроенных протестующих шла очень слаженно.

В итоге от «мирного протеста» в Казахстане, где стояли, с одной стороны, общественники и финансируемые американскими НПО активисты, а с другой – простые люди, рассчитывающие на реализацию своих бытовых интересов; очень четко отделился протест радикальный. Этот протест в основе продвигается частью молодежи, находящейся под влиянием нетрадиционных религиозных ценностей или в целом идей исламизма. Радикальные элементы на волне бандитизма жгут гражданские машины, кидают камни населению в окна, уничтожают точки ни в чем не повинного малого и среднего бизнеса. Именно к этой группе относится характеристика – «погромщики, террористы».

Откуда след

То, что операция в Алматы и на местах погромов в регионах РК была подготовлена, уже мало кто отрицает. Факт того, что двум убитым полицейским, найденным в Алматы, отрезали головы, сегодня связывают с исламистским следом в реализации сценария событий.

Определенные и очень точечные риски радикализации действительно могли реализоваться на волне протестной активности, особенно в Казахстане, где для этого есть подходящая почва. В 1990-е и начало 2000-х годов сюда из арабских стран и Турции привносились ростки «исламского возрождения», которые в последующем с разной степенью успешности произрастали на юге и на западе страны. В начале 2000-х годов в активную фазу противостояния с нетрадиционными течениями ислама входят силовые ведомства страны. Потом, мало кто помнит о контексте терактов 2011, 2012 и 2016 гг.. (когда активно говорили об укорененных экстремистских группах в регионах РК) или о митингах против «Закона о религии» в 2010-х годах. Тогда власть серьезно усилила меры противодействия терроризму, но внутри Казахстана каких-то тренировочных центров или ярких лидеров радикальных движений и не наблюдалось, чего не сказать о последователях самих идей исламизма. Конечно, для большой страны эти угрозы в современной истории Казахстана проявлялись сравнительно редко, но и внешняя среда меняется.

Сегодня ряд экспертов возвращает нас к ситуации 2016 г., когда заявления о выходе американцев из Афганистана спровоцировали рост радикализма и деятельности экстремистов в странах Центральной Азии. Уход контингента НАТО и США из Афганистана в 2021 году, а также операции по возвращению «своих» из Афганистана и конфликтных зон Ближнего Востока принесут региону свой эффект, в том числе и для Казахстана.

Конечно, невозможно связать риски радикализма с теми, кто с «высоких трибун» на митингах призывал к демократии – это разные люди и разные виды разворачивающегося в Казахстане протеста. С одного края, маргинальные личности, заточенные под определенную функцию, в ряды которых смогли запросто влиться радикальные элементы. С другой – выращенные на определенной культуре идеалов активисты. Где-то между ними остается простой казахстанский народ, который как раз будет реально следить за действиями власти по реализации своих интересов, готов идти на диалог или хотя бы искать общие точки опоры, прислушиваться к разумным объяснениям власти. Только интересы такого народа этими «крайностями» протеста и дискредитируются.

Александра Перминова

Источник: https://ia-centr.ru/experts/aleksandra-perminova/grani-kazakhstanskogo-protesta/